Интервью с известным композитором и преподавателем Сергеем Поддубным
Сергей Николаевич Поддубный – член Союза композиторов Санкт-Петербурга, академик Петровской академии наук и искусств, лауреат премии имени Г.В. Свиридова и Всероссийского конкурса композиторов имени Д.Д. Шостаковича. Он автор симфонических, кантатно-ораториальных, инструментальных произведений, сочинений для театра и детей. Его музыка звучит в концертных залах России, Франции, Германии, Америки. Творческий и жизненный путь Сергея Николаевича неразрывно связан с ленинградской землёй. В интервью «Ленинградской панораме» маэстро рассказал о знаках свыше в своей судьбе, значимости обучения детей музыке и даже о том, как звучит Ленинградская область.
Любовь к музыке – с детства
– Сергей Николаевич, что связывает вас с Ленинградской областью?
– Главная связующая ниточка – детские музыкальные школы Всеволожского района, где я уже тридцать лет преподаю теорию музыки и сольфеджио. В 1994 году по семейным обстоятельствам устроился в музыкальную школу в Ручьях, она была рядом с домом. Сейчас работаю в Детской школе искусств имени А.С. Даргомыжского, в отделении, которое находится в Ново-Девяткино, на улице Арсенальной.
– При этом ваш педагогический стаж – полвека. Вам нравится обучать детей и молодёжь музыке?
– Мне комфортно в роли педагога. Я преподавал в Санкт-Петербургском государственном институте культуры, Хоровом училище имени М. И. Глинки, музыкальном училище имени Н.П. Римского-Корсакова.
Помню, в начале преподавательской карьеры, сразу после Ленинградской консерватории, я нещадно мучил студентов. Такой был подход! К счастью, быстро одумался. Мама посоветовала мне перестать валять дурака и вспомнить себя самого в годы ученичества.
С тех пор я всегда стараюсь поставить себя на место ученика. Хороших учеников у меня немало. Рад, что для многих музыка стала профессией, с кем-то мы теперь коллеги.
Хочу обратиться к родителям: прививайте детям любовь к музыке! Благо в Ленинградской области много отличных музыкальных школ, где уровень преподавания не уступает петербургским, а в некоторых и превосходит.
– Считаете, что начальное музыкальное образование должно стать нормой?
– Убеждён в этом! Особенно оно необходимо девочкам – будущим мамам. В дореволюционной России гувернантки обучали детей музыке, не спрашивая ни своих воспитанников, ни их родителей, есть ли у ребёнка слух. Музыкальный слух на физиологическом уровне есть у всех – в этом я уверен.
– Семь-восемь лет параллельно с общеобразовательной школой учиться в музыкальной – не каждый выдержит…
– Согласен, это большой труд. Честно сказать, я не сторонник восьмилетней программы. Думаю, народники могут учиться по пятилетней – как это и было раньше. Что же касается мотивации, то здесь почти всё зависит от родителей.
Если бы у юного Бетховена, не проявлявшего особого рвения к музыке, не было деспота-папы, мировая культура осталась бы без гениальных произведений. То же самое с Моцартом.
– Силой усаживать за инструмент?
– Кнутом и пряником. Если ребёнок намерен школу бросить – убеждать, бороться до последнего, не сдаваться! Когда мне было года четыре, мама сказала: «Мой сын станет композитором!». Если бы не её воля, забота, понимание, моя жизнь пошла бы иначе.
Судьбы связующая нить
– Ваша творческая карьера началась очень рано, причём с кино. Расскажите о знакомстве с Иосифом Хейфицем.
– Режиссёр подошел к нам с мамой на улице и пригласил на «Ленфильм». Он снимал кино про ребят, вчерашних школьников, приехавших на целину. Фильм называется «Горизонт». Главные роли исполняли Юрий Толубеев и Борис Чирков. Мне, шестилетнему, доверили сыграть внука директора совхоза.
Это был знак судьбы. Я человек мистического мышления. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь: всё предначертано, судьба решается на небесах.
Волею судеб и в моей жизни вдруг появлялись удивительные люди. Например, в музыкальную школу меня зачислили по рекомендации композитора Ивана Дзержинского. Я играл беспризорника Ваню в его опере «Судьба человека» по одноименному рассказу Михаила Шолохова. Она шла в Кировском театре. Невероятно, но моим партнёром был знаменитый бас, народный артист СССР Борис Штоколов.
Я поступил учиться по классу фортепиано, но быстро увлёкся композицией.
– В каком возрасте было написано первое произведение?
– Лет в восемь-девять. Это был вальс – наивный, простодушный. Я показал его Нине Александровне Осетровой-Яковлевой. Она преподавала у нас в школе, была ярким представителем ленинградской композиторской школы. Стал ходить к ней на занятия. Их Нина Александровна вела увлекательно.
– Вы сознавали, что судьба сводит вас с настоящими мастерами своего дела?
– Не в полной мере. Я был способным, одарённым ребёнком, которому один за другим выпадают «счастливые билеты».
В 1965 году Кировский театр поставил оперу Бенджамина Бриттена «Питер Граймс». Это произведение о трагической судьбе простого английского моряка. Мне дали роль его ученика Джона. Она хотя без слов, мимическая, но сложная, многомерная.
Я буквально заболел музыкой Бриттена! Не пропускал ни одной оркестровой репетиции. Знаковые, необыкновенные дни – совместная работа с большими музыкантами, режиссёрами, дирижёрами, хормейстерами. Подарок небес!
В декабре 1966 года английский композитор приехал в Ленинград. В «Астории» была намечена встреча с Шостаковичем. На приём пригласили известных ленинградских музыкантов. Я упросил Ивана Ивановича Дзержинского взять меня с собой. Не спал всю ночь, представляя, что увижу своего кумира. Но случилась роковая неудача. Милиционер, стоявший на входе в гостиницу, меня не пропустил: «Детям нельзя!».
Расскажу такой случай. Однажды на спектакль «Судьба человека» пришёл космонавт Герман Титов. Он зашёл за кулисы. Я принялся ему рассказывать про своего сироту Ваню. Космонавт снял с кителя и подарил мне значок «Восток-2», подписал фотографию. Ну как мальчишка мог не гордиться, что стал обладателем уникального значка? Храню его до сих пор.
– Когда вы решили, что станете композитором?
– После школы поступил в Ленинградский государственный институт культуры, выбрал хоровое дирижирование. Всё как-то складывалось само собой, по накатанной. Я понимал, что свяжу жизнь с музыкой, но чёткое осознание пришло только на последних курсах института.
Тогда стал показывать свои сочинения композиторам – Сергею Слонимскому, Ивану Полтавцеву. Получив диплом, поступил в Ленинградскую консерваторию на композиторский факультет. По просьбе министерства культуры и кафедры композиции мне даже разрешили не отрабатывать по распределению обязательные три года.
Ни одного лишнего такта
– Вы пишете в разных жанрах – симфоническую музыку, для оркестров русских народных инструментов, театра и телевидения, пьесы для детей. Какая приносит наибольшее удовольствие?
– Я академический человек, и в творчестве это отражается. Люблю стройность, логичность в построении. Ни одного случайного такта! Каждый нужно объяснить.
– Где найти ваши ноты?
– Это не проблема. Скажу без ложной скромности: я один из самых издаваемых современных российских композиторов. Уже много лет сотрудничаю с издательством «Композитор Санкт-Петербург». Публикую не только собственные сочинения, но выступаю составителем и автором сборников. Их уже больше пятидесяти.
– Сергей Николаевич, на ваш взгляд, музыкальное произведение какого жанра больше всего отвечает характеру Ленинградской области?
– Я бы написал лирическое интермеццо – свободное по оркестровке, возвышенное, чтобы передать трагизм исторических событий, и в первую очередь Великой Отечественной войны. И в то же время показал бы красоту Ленобласти, её божественные пейзажи и обязательно необыкновенных, удивительно светлых и добрых жителей.
Беседовала Людмила Кондрашова
Фото из личного архива Сергея Поддубного
