Воспоминания – призраки прошлого. Пилигримы, совершающие путь от начала нашей жизни в конец. Многие из них скрываются, некоторые мы стираем из памяти намеренно, другие – наше достояние. Воспоминания о войне отличаются особой фрагментарностью. На волоске от смерти человеческая память вырывает куски действительности, сохраняя что-то незначительное и вытесняя важное. Дети войны обладают особой коллекцией воспоминаний-пилигримов. Их детский взгляд на события сложно соединить в полноценный пазл, но огоньки их воспоминаний особенно ярки…

…Отец умер еще до войны. Остались мы у мамы сиротами: я, брат и три сестры младшенькие. Когда пришла война, мне было 12 лет. И с того самого дня не было нам продыху. Деревня опустела. Забрали всех, кто подходил. У мамы три брата ушли на фронт. Работали мы и летом, и зимой, от темна до темна. Летом лен таскали, колотили, пололи. Растили капусту, морковку, рожь. Все для фронта. Не дай Бог заберешь хоть колосок. Маленькие понимали, что война идет, боялись. Все за маменькин подол держались. А мы с братом работали как взрослые: я на быках снопы возила с поля и на поля навоз. Страшно, когда бегут быки к воде, как пить захотят, и тебя с телегой за собой тащат. Когда похолодало, начали работать в лесу. Пилить, валить деревья, дрова для войны заготавливать. …Наступила зима. В деревне началась эпидемия тифа. Многих подкосило, и Алешка заболел. Мы с ним на полях и в лесу вместе работаем, с детства дружим. Поеду сегодня после выпилки его навещать. …До станции от деревни 15 километров. Ходим туда за буханкой хлеба. В ночь идем и ждем в очередях, а домой возвращаюсь – сплю на ходу, а если на завалинке присядешь, то вовсе забудешься.

…Письма к нам с фронта не шли, почтальоны долго не появлялись. Немцы до нас не доходили, в такую-то глушь. Но до Ярославля добрались. Сбегался народ на край деревни смотреть, как город бомбят. Страшно. …Иногда мы плясали. Под балалайку умею, а вот гармонь для меня совсем непонятная. Упляшемся вдоволь, без каблуков домой возвращались. Алеша меня вечером домой провожал, а маменькина сестра увидела, как он меня в щечку целовал. А с утра снова в колхоз.

…1944 год, а война все идет. По деревне семьям предлагают уехать, в Кексгольм. Будут давать коров, жилье, деньги. Мои сделали паспорта. Я не хочу уезжать, плачу. Хорошо, что семья Алеши тоже поедет. В поезде он от меня ни на шаг, а я тоскую, слезы градом. «Какая у вас парочка молодая едет!» – все, глядя на нас, улыбаются… Быть может, в далеком Кексгольме нас будет ждать новая жизнь?.. *** На стене висят фотографии. На черно-белой фотокарточке девушка в платье и парень в форме, серьезные. Рядом цветное фото и море лиц, это уже совсем недавно, на семейном празднике. У Галины Ивановны Забелиной четверо детей, 8 внуков и столько же правнуков, и даже праправнуки уже есть. Жизнь идет своим чередом, но свое детство и войну она помнит, не забыть:

– Когда мы переехали в Кексгольм, еще шла война. Мы здесь восстанавливали колхоз. Чуть заря, и я уже в поле. Каждый день до 10 соток земли копали, сейчас и не верится, что так могли. А один раз иду домой перекусить, а навстречу мне мужчина. Идет, весь сияет и говорит: «А вы чего не улыбаетесь?» А я думаю про себя: «Чего мне улыбаться, язык на плече». «Война кончилась!» Чувства были очень радостные. После войны мы с Алексеем поженились и прожили 54 года вместе. С детства с ним были вместе, и всегда он мне был поддержкой и опорой. Он ушел на 72 году жизни, и вот уже 20 лет одна. После войны Галина Ивановна работала в колхозе, учиться не пошла, некогда. Нужно было зарабатывать трудодни, за трудодень давали хлеб. Сперва была бригадиром, а потом управляющим участка. Держала полный двор скота: и телят, и коров, и кур, и поросят. На пенсию она ушла рано, в 40 лет.

– Нелегкая жизнь прожита, детей я как-то незаметно вырастила. Когда собираемся все вместе на 9 мая, бывает, сядем, расскажу о прошлом. А так молодежь теперь уже не помнит этого, не знает о том времени, им не интересно. Была на концерте в последний раз и удивилась: «А где же ветераны-то?» В том году сколько было, а нынче… Теперь мало нас осталось, уходит тот народ. Нужно, чтоб люди знали, что это – война. Сейчас хочется до Победы дожить. Я уже стихотворение приготовила. Галина Ивановна встала, выправилась, поправила безрукавку и начала:

Четыре года шла война.

Четыре целых года

. Но не поникли головы у нашего народа!

Бомбили немцы города,

Бомбили днем и по ночам.

Они хотели взять Москву,

Но это им не по плечам!

Наша армия сильна,

Сильна – непобедима!

И погнала она врага до самого Берлина!

И вот Берлин, конец войны,

Подняли флаг победный!

А Гитлер спрятался в тылу,

В штаны наделал, бедный!

– Хочется жить еще немножко. А в другой раз такая тоска нападет: встану я, печку затоплю. Дрова мне наносят, вода горячая есть. Все есть, но тоска грызет… Я самая старшая в поселке. Умирали соседи: один, второй, третий. А мне сказали: «Ты на горе кол подопри и не пускай смерть». Живу. Сейчас вся страна находится в ожидании праздника: 75-й годовщины Победы. И Галина Ивановна ждет его: стихи написаны, парадный костюм с медалями наготове. Но есть еще одна важная дата. 9 марта у нее свой праздник, день рождения, ей исполняется 93 года. Мы от всей нашей редакции хотим пожелать Галине Ивановне крепкого здоровья, благополучия в семье и прожить еще столько, сколько у вас внуков и правнуков вместе взятых! И еще раз по столько!

Дарья Гаркавая, фото из архива Г. Забелиной